Художник Loketski: «Как тебе такое, Милон Маск?»

Уличное искусство живет мимолетными, но броскими образами. Вчера в Северной столице в честь праздника всех святых засветилась тыква с недовольным лицом, похожим на депутата, борца с «чужими» обычаями Виталия Милонова. Летом во время рассуждений сибирских чиновников о «невыгодном тушении лесных пожаров» появился женский портрет на дереве с подписью «Экономически невыгодная мать». Стандартно-безликую застройку микрорайона  Парнас украшали то плачущий Цезарь, то череп, то мелкий бес и Пушкин с пистолетом. Автор этих инсталляций — анонимный петербургский художник Loketski рассказал «КУРЬЕР-МЕДИА» о своем творчестве, об отношении к вандализму и запретам.  

— Почему вы скрываете свою личность?

— Из-за нежелания упрощать работу органам внутренних дел. Если они моей личностью заинтересуются. Второе: я не хочу, что бы мои работы оценивали через призму моей личности. Какой бы она ни была.

— Как вам кажется, какие могут быть причины интереса к вам, со стороны сотрудников МВД? Расценивают ли они ваши действия как вандализм или порчу имущества?

— Нет, конечно. Небольшие штрафы за вандализм — это не повод скрывать личность. Имею в виду случай, если будет что-либо политически окрашено или то, за что можно будет зацепиться и привести меня в суд. Чтобы меня напугать или как-то осадить. Дать понять, что не нужно высказываться оппозиционно по острым моментам политической повестки дня.
Обвинений в порче чужого имущества или в вандализме не боюсь, потому что я имущество не порчу. По крайней мере, до сих пор мне удавалось обходиться без этого. Вокруг очень много бестолковых бетонных и металлических конструкций, практически бесхозных. Или находящихся в таком состоянии, что их невозможно испортить.

 — Есть ли у вас художественное образование?

— Художественное образование у меня есть.

— Сейчас учитесь, работаете?

— Я работаю и учусь. Работаю над собой. Учусь у жизни, у людей.

 — Как пришла идея городских инсталляций? С чего всё началось?

— Началось с того, что на постаменте на перекрёстке улицы Ленина и Чкаловского проспекта, где когда-то стоял бюст Ленина, потом его заменил гранитный шар, мы с приятелем установили табличку в память петербургского писателя Даниила Хармса. Петроградская сторона, это его родная земля, его поэтического кружка. Мы установили там памятную табличку, конечно, нелегально. Сами её в типографии изготовили. Цитата из Хармса, о том, что когда человек утрачивает все свои желания, он становится шаром. Сначала это был Ленин, потом Ленина убрали, остался постамент, но не сносить же его. И по всему городу вместо Ленина установили шары. На мой взгляд, эти шары довольно бестолковая вещь, декоративная. И мы  с приятелем решили, почему просто шар? Шару же можно придать мемориальный смысл! И вот нашему любимому писателю Даниилу Хармсу мы установили такой «памятник». Табличка  продержалась несколько дней. Мы за этим наблюдали. Дня три он в таком виде простоял.

— Это была физически прикреплённая табличка или же как граффити?

— Да, это была медного цвета табличка с гравировкой. Мы её приклеили на жидкие гвозди. В дождь стояли, спиной прижимали, пока прохожие пытались понять, чем мы там занимаемся. Но мы делали вид, что у нас экскурсия и мы друг другу что-то увлеченно рассказываем.

— Вы сейчас уже упоминали, что ваша табличка простоял всего несколько дней. Сколько сейчас «живут» ваши арт-объекты? Чаще они стоят пару дней или больше?

— «В среднем по больнице» — это будет очень сложное математическое вычисление с плавающей запятой. Если это объект объемный, бюст, например, то его отдирают на первые, вторые, максимум третьи сутки. Если изображение краской, то оно вообще может никого не заинтересовать. Как, например в одном из дворов стоят три солонки: соль, перец и карри. Никому они не нужны. Это моя вторая работа, до сих пор стоят. Но вот стоило мне сделать подарок православным в виде кулича из бетонных ограждений, их закрасили на следующий день. В  случае с верующими, я думаю, или какими-то политическими движениями, если задеть их чувства, то закрасят быстро. Если работа нейтральная, как солонки, она так и будет стоять, обдуваемая всеми ветрами. Пока я сам её не обновлю.

— Не обидно, что жизнь ваших работ очень скоротечна?

— Нет. Это «закон жанра».

— Как вы думаете, кто они, борцы с вашими и похожими работами?

— Если одним словом – несчастные. Скорее всего, это несчастные люди, которые недовольны собой, жизнью, всем вокруг. Им спокойно только тогда, когда ничего не меняется, и ничего не происходит. Когда приходишь домой, а тапочки лежат слева, ровно в 5 сантиметрах от входа. Всегда. А когда что-то меняется, особенно  если их не спросили, то они сразу возбуждаются «Как?! Что?! Кто посмел?! С какой стати?». И неважно, красиво, некрасиво. Они даже не задумываются. У них сразу появляется мысль: «Я буду жаловаться!». Самое интересное, что по заявлению всего лишь одного человека могут закрасить даже портрет Беглова с надписью «МОЛОДЕЦ!». Звонок дежурному в ТСЖ, и работники будут вынуждены пойти и закрасить.

— А может, есть и люди, которые не жалуются и не просят закрасить, а идут сами замазывать?

— Допускаю. Была у рассерженного гражданина на антресоли краска, с прошлого года осталась, забор на даче красил. Берёт банку, валик и идёт закрашивать. Очень хорошо себе это представляю.

— Кроме городских инсталляций вы ещё как то реализовывали ваше творчество?

— Я, мне кажется, ещё в школе начал творить и вытворять всякое. Так что с тех пор практически вся моя работа, за исключением студенческих подработок,  она творческая.

— Как вы думаете, насколько эффективны городские инсталляции в привлечении к ним внимания? Много ли людей узнают о проблемах, которым посвящены работы?

— Тут правильнее говорить о привлечении внимания властей, ответственных лиц. Я стараюсь донести до них, что люди знают о той или иной проблеме и хотят, чтобы она была решена.  Когда я делаю что-то социальное, люди это видят и аккумулируют свои голоса в виде лайков, репостов. Соглашаются, что да это проблема, это важно и её нужно как можно скорее решить. Показательный пример — «Экономически невыгодная мать». Пожары уже уничтожили значительную часть леса, люди в Сибири задыхались от дыма и предавались паническим настроениям, потому что власть отрицала наличие проблемы, «тушить не нужно», «тушить вредно» и прочие глупости. Стоило мне сделать такой достаточно простой, но яркий объект, как внимание людей на нём сконцентрировалось. Они проголосовали своими лайками, репостами, комментариями. Я проследил путь этой работы в социальных сетях и число голосов исчисляется миллионами. Люди почувствовали единение, что они не одни с этой проблемой, что с ними вся страна! Не только я говорил об этом. Шоумены, артисты говорили о горящей Сибири в своих инстаграмах, делали заявления. А я художник, я сделал арт-объект.

— Расскажите о сегодняшней вашей работе, что этим хотите сказать?

— Тыква изначально в празднике Хэллоуин, это оберег от злых духов. Вырезая в ней страшную мордочку, мы прогоняем злых духов от своего дома. Мне кажется, господин Милонов (депутат Государственной думы РФ Виталий Милонов. – Ред.) одержим каким-то злым духом, духом отрицания и запрещения. Хочется, чтобы этот дух его уже покинул, наконец.

— Как вы относитесь к празднованию так называемых чужих праздников?

— Я, во первых, не считаю ни один праздник чужим. Праздник — радость! Чужим праздником можно назвать, когда нацисты празднуют победу в каком-нибудь сражении Второй мировой. Вот это чужой праздник. А если это добрый праздник, и неважно каких верований, чьих культурных традиций, это всего лишь праздник. Хочешь — празднуй, не хочешь — не празднуй. Личное дело каждого.  Может, сатанисты что-то празднуют, но если они что-то нехорошее делают с кем-то, то да, их надо запрещать. Вешать объявления «ни в коем случае сатанистам не собираться больше трёх и кошек не жечь!». Но если это добрый праздник, сатанисты просто танцуют  и слушают музыку, то пожалуйста. Ну, а Хэллоуин это прекрасный весёлый праздник, это тыквы, фонарик Джека. Если окунуться в историю праздника, то Хэллоуин — максимально позитивный, в особенности для детей. Если я не ошибаюсь, активно праздновать его начали в начале двадцатого века. Дети ходили по домам в страшных костюмах и требовали конфеты. Что может быть веселее для ребёнка, чем ночью ходить по дворам, стучаться в двери и совершенно легально пугать соседей, да ещё и конфеты за это получать? По-моему, это прекрасно. И человек, который хочет запретить этот праздник, он, мне кажется, бескультурный, необразованный, не понимает, о чём говорит, либо попросту ханжа. Всё понимает, но хочет заработать на скандале какой-то капитал: медийный или политический.