Блокада, одна на всех

В 1941-м Елене Сергеевне ТИХОМИРОВОЙ было 8 лет. Когда слушаешь ее рассказ о тяжелых блокадных днях, кажется, будто воспоминания о пережитом в то время сохранились живее и ярче, чем вся последующая жизнь. Такое не забывается. 

«Фрицевская» каша

В 1940 году, перед началом войны, ее семья получила квартиру в Автово. Это был новый дом на проспекте Стачек. Они жили на втором этаже, питались в полевой кухне. Здесь же прошла линия обороны Ленинграда…
— В начале ноября 1941-го нас перевезли в чужую коммунальную квартиру на Петроградской стороне. В феврале 1942 года умерла бабушка, в мае того же года маму забрали в больницу, а меня отправили в детский дом. Рядом с нашим детдомом находился госпиталь. Мы помогали скатывать бинты, оказывали посильную помощь больным и помогали убираться санитаркам.
Елена Сергеевна рассказывает, что в блокаду детям приходилось заботиться о себе самим. И не только о себе, но и младших братьях и сестрах. И — помогать взрослым. Мальчишки выходили дежурить на крыши. Блокадница помнит, как двое ее ровесников во время дежурства погасили 46 "зажигалок".
— Расскажите, пожалуйста, о самом страшном воспоминании.
— Я помню, как у меня выбили из рук хлеб. Такое происходило нередко. Мою норму выхватила то ли девушка, то ли женщина в плисовом полушубке и большом платке. На помощь пришел какой-то военный, — он отобрал хлеб и вернул мне то, что осталось. Это было страшно. Еще один эпизод войны запомнился мне на всю жизнь. Когда нас, детей из детского дома, эвакуировали, с нами в одном поезде ехали раненые. Мы вышли из поезда в районе Волховстроя, чтобы перебраться на другой берег реки, в деревню. Мост был весь в дырах. Мы, дети, помогали идти тем, кто мог самостоятельно передвигаться. Когда перешли через реку, нас отвели в деревенский дом, а утром принесли кашу, ее несли пленные немцы, под конвоем. И мы отказались, сказав, что не будем есть "фрицевскую" кашу. У немцев на глазах были слезы. Мы, голодные дети из блокадного Ленинграда, которым на дорогу дали минимальный паек, не хотели кушать кашу, думая, что она приготовлена фашистами. Потом нам объяснили, что эти немцы — пленные, а пищу готовили наши.

Бумажный хлеб

Гитлер планировал взять Ленинград не позже осени 1941 года. Точнее, не взять, а взять и превратить в пустырь. В директиве 1601 от 22 сентября 1941 года "Будущее города Петербурга" сказано: "Фюрер принял решение стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населенного пункта не представляет никакого интереса…".
— Когда сейчас говорят и пишут, что нужно было сдать Ленинград, тогда бы у нас было меньше потерь, это неправда. У Гитлера был четкий план разрушить не только сам город, но и избавиться от всего его населения.
Блокада, говорит Елена Сергеевна, была одна на всех. Она хорошо помнит, как горели Бадаевские склады — стратегический запас продовольствия для города; помнит, как горел Ленинградский зоопарк. На ее глазах рушились дома на Петроградской стороне.
— Я на всю жизнь запомнила то мгновение, когда прямо в дерево возле нашего дома упала фугасная бомба. Мы не успели спуститься с 8 этажа, и я слышала звук приближающегося самолета, звук разорвавшегося снаряда.
Это случай так потряс 8-летнюю Лену, что долгое время она не могла прийти в себя и начала заикаться. И сегодня спустя многие годы она не может слышать звуки летящего самолета, а когда видит по телевизору хроники тех блокадных лет, закрывает глаза. До сих пор живы воспоминания, как ей приходилось в холодную зиму 1941-1942 года стоять в длинных очередях, чтобы получить хлеб по карточкам.
— У меня до сих пор сохранились эти карточки — на хлеб, на крупу. Есть даже несколько справок для детского дома с описанием того, какой я была в те годы. Эти справки и карточки — маленькие клочки бумаги. Тогда бумага была в большом дефиците. Все, что можно было, сжигали. Кроме того, бумага шла на приготовление блокадного хлеба. Муки там было процентов 30,  остальное — жмых. Хлеб делали из всего подряд… Вот на Пискаревском кладбище должна была состояться акция "Блокадных хлеб", который организаторы собирались положить на могилы воинов. Но раскладывать по могилам — это неправильно. Да и сделать хлеб таким же, как было в блокаду, пусть и по рецепту 1942 года, невозможно. У этого хлеба даже запах не тот.

Ищу тебя

— Какие люди вам встречались в то время?
— Я помню очень многих. Сосед по дому на Петроградской стороне работал на Дороге жизни. Когда он возвращался с работы, чтобы переодеться и помыться, то привозил нам еловые ветки, чтобы могли делать настойки на хвое. Это он отправил маму в больницу. Помню воспитателей детского дома, директора, даже нянечек, которые вывозили нас в эвакуацию в Алтайский край.
Дети, которые были в одном детском доме с Еленой Сергеевной, в большинстве своем не были круглыми сиротами. У них были родители, которые воевали. Летом 1944 года за многими стали приезжать и забирать домой. Разыскать было не просто, хотя и существовали списки эвакуированных. Многие потерялись — на всю жизнь. Елене Тихомировой так и не удалось найти мать. Ее искали еще в блокаду, воспитатели детского дома делали запрос… пришел ответ, что мама "была и нет". Елена Сергеевна думает, что мама похоронена на Серафимовском кладбище, но подтверждений этому пока не нашлось.
— Отец нашел меня только в сентябре 1945 года. И мы поехали домой в Ленинград.

Сегодня Елена Тихомирова является председателем Общества блокадников Красносельского района. Разговариваешь с ней и понимаешь, что люди, прошедшие через войну, блокаду и тяжелейшие испытания, вопреки всему сохранили внутреннюю силу и жизнелюбие.  Ее работа -помочь блокадникам освоиться в современных условиях, ведет активную просветительскую работу.
— Пожилые люди нуждаются в разъяснении нынешних законов и постановлений. Наши блокадники, кроме всего прочего, участвуют в работе с подрастающим поколением, выступают в школах, участвуют в конференциях, делятся своими воспоминаниями.
Это важная и нужная работа: так осуществляется преемственность поколений.

Беседовала Валерия КЛИМЕНТЬЕВА
 Фото actualhistory.ru