Игорь Скляр: «Я всегда хотел познать суть вещей»

Народный артист России Игорь Скляр рассказывает о своей первой сцене, новогодних приключениях и о том, что с судьбой нужно не бороться, а просто делать ее, не уповая на чудо.

Актер прославился с юности, со школьных лет. Он создал неподражаемые сценические образы, пел популярнейшие песни, но предпочел эстрадной карьере мир театра и кино. «Мы из джаза», «Дон Жуан, или Любовь к геометрии», «В круге первом», «Год собаки», «Московская сага» и другие спектакли и фильмы, вдумчивые и остросюжетные, — многоликий и захватывающий художественный мир. Регалии, награды, звания перечислять не будем. Как сказал бы легендарный российский певец, «какой же он народный артист — он ВСЕнародный!»

— Игорь Борисович, вы помните свой первый Новый год? Сколько лет вам было?

— Я рожден в СССР и помню всеобщее ликование во время полета Гагарина в космос, мне было три года. Психологи говорят, что некоторые начинают себя сознавать примерно с трех лет, так было и со мной. Видимо, с того возраста и Новый год стал для меня событием осознанным, ожидаемым.
Ощущение Нового года начиналось для меня в день рождения, 18 декабря. С Новым годом был связан запах апельсинов, которые приносила мама. Ей выдавали на работе. Сегодня фруктами никого не удивишь, но то были другие времена. Эти апельсины, штук пять, мама прятала в разные места. Я их находил по запаху, это было счастье. Один или два апельсина съедал еще до Нового года. И конечно, запомнилось украшение елки, эти замечательные игрушки, которые многие сами делали. К конфетам, к орехам в серебряной фольге приделывали ниточки или проволочки, вешали на елку, и после Нового года, с 1 января, ты имел полное право подойти к елке и снять любую конфету, которая тебе нравилась. Игрушек было меньше, но те, которые были, мы создавали своими руками. Сейчас много продается всяких гирлянд, сверкающих дождиков, а тогда делались самодельные флажки на нитках, куски ваты, изображавшие снег. Да, елки в то время чаще горели, потому что вместо электролампочек были свечки. Иногда в той или иной квартире огонь перекидывался на елку, но обычно такие пожары гасили быстро, был переполох, было весело, воспринималось как одно из приключений. Время прекрасно не тем, что оно лучше, а просто это было детство, и Новый год был ярче, и апельсины пахли сильнее, и конфеты были вкуснее, и родители были живы и молоды.

— В Новый год дети часто читают стихи на утренниках. Вы помните свое первое выступление? Когда почувствовали себя артистом?

— Это началось примерно в то же время. Оказалось, что я неплохо пою, у меня был хороший голос, слух, меня в детстве непременно просили что-нибудь спеть, став на стульчик или табурет. Потом уже в детском саду я пел, потом был запевалой в школьном хоре: на сцене с одной стороны от меня пианистка, с другой — хор на сорок человек, так что я довольно рано ощутил эту замечательную прелесть волнующего выступления на публике.

— Каким персонажем вы были на праздничных представлениях?

— У меня даже где-то есть фотография, где я в народном костюме, мне года четыре. Шаровары атласные, рубашка вышитая. Еще помню, как мы с мамой готовили костюм клоуна — остроконечный колпак и белый комбинезон с разноцветными большими ватными пуговицами, похожими на светофор. Один раз у меня был плюшевый костюм медведя. Итак, я был клоуном, мишкой, казачком, вот, пожалуй, и все. Снежинкой я не был, волком не был, зайкой, кажется, тоже не был…

— Какой был лучший подарок на Новый год?

— Тогда вещи дарили редко. Лучшим подарком детям был выданный родителям на работе набор — кулечек конфет, три мандарина. Самым дорогим, желанным подарком в детстве для меня был резиновый мяч, который зимой не нужен, обычно я ждал его к лету. Самая недосягаемая мечта была — велосипед. Я до седьмого класса был отличником, потому что мне обещали велосипед за пятерки в дневнике, но он так и не появился, потому что каждый год мне говорили: «Давай позже, ну куда ты на нем в городе поедешь? Вон на соседней улице девочку на велосипеде машина сбила. Не надо!» Поэтому подарки были не покупные, а рукотворные. Что-то ты склеил, что-то собрал. Рогатки, луки, стрелы, пистолеты, самокаты с подшипниками.
А зимой — санки, коньки, клюшки. У меня была клюшка, уж не помню, на Новый ли год подарили. Хоккейная, но для мяча. Загнутая, круглая. Ломалась, папа мне ее чинил, скрепил концы металлической муфтой, и клюшка стала впятеро тяжелее обычной. В те времена пользовались вещами, пока они не рассыпались в щепки. Мы сами мастерили щитки и иную хоккейную амуницию из дюраля с поролоном или пористой резиной. Было рвение и умение делать что-то своими руками, и это прекрасно по-своему. А особых каких-то подарков покупных на Новый год не было. Лет в пять у меня была железная дорога, которую я очень быстро сломал. Я всегда хотел познать суть вещей, и первое, что делал, — разбирал паровозики и машинки. Мне было интересно, как они внутри устроены. Собрать их потом было практически невозможно.

— В юности Новый год — это любовь и романтика. Было такое с вами?

— Могу вспомнить романтический и жутковатый случай в шестнадцать лет. Я решил приехать на Новый год в гости к девушке, с которой познакомился недавно. Она жила в Железногорске, около ста километров от Курска. Нарядился в самое праздничное, это была почти летняя одежда. На улице градусов пятнадцать мороза, а я без шапки, такой весь кавалер. Пришел на автостанцию, сел в автобус, который даже шел не туда, проходил в стороне. Что мне, думаю, километров пятнадцать, дойду. Темнеет рано, я по дороге зашагал среди степи и уже через десять минут почувствовал, что замерзаю чуть ли не насмерть. Побежал, но на морозе это нелегко, горло стынет. Мне повезло — попался попутный самосвал. Часам к десяти вечера 31 декабря добрался, нашел тот дом. Позвонил в дверь, ожидая, что мне будут рады. Открыла женщина, видимо мама. «Вы к кому?» — «Я к Ире». Вышла эта девочка, смотрела недоуменно, не понимая, кто такой к ним явился. Вот такой сюрприз. Однако отнеслись приветливо, накормили, я переночевал у них и утром 1 января уехал домой в смущении, как будто не туда попал. Такое вот новогоднее приключение, которое могло быть последним в моей жизни. Молодости свойственно питаться ложными надеждами. Но это прекрасно.

^{Игорь Скляр проходил срочную службу в 11‑м отдельном кавалерийском полку и на всю жизнь сохранил любовь к лошадям}

— Говорят, нет такого артиста, который ни разу в жизни не «дедморозил». А вам доводилось играть роль праздничного волшебника?

— Я был Дедом Морозом, когда на первом курсе учебы в институте жил у Ивана Ивановича Краско. В декабре 1975 или 1976 года он мне говорит: «Игорь, тут столько приглашений, мне все не успеть, возьми на себя детский сад. Театральный костюм и все нужное будет». Я переоделся. Никогда до этого не был Дедом Морозом, лишь видел, как они выступают, как рассказывают всякие прибаутки. Но оказалось, что это весело, когда куча детей, которые сами ждут новогодней сказки! Как говорил поэт, «обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад». И какой там Дед Мороз, неважно, что он худенький и шуба на нем висит не по росту, и текст он не очень знает, что нужно и что не нужно говорить — зато воспитательницы влюбленными глазами смотрят, что праздник все-таки состоялся, что детей не обманули, что пришел Дед Мороз. Это, конечно, большое актерское счастье, что тебя ждут, что тебе верят, твоим не очень изобретательным стишкам и шуткам смеются, и все рады и довольны, бегают и становятся в хоровод, играют в детские игры. Один из лучших моих сценических опытов.

— Актеры — мастера шуток. Кого и как вы разыгрывали?

— Однажды лет в двадцать я пришел под видом участкового милиционера к другу Ивана Ивановича Краско. Он писатель, только что женился, и Иван Иванович подговорил его разыграть. Мне достали в театре форму лейтенанта, подстригли, чтобы прическа не выдавала. Была легенда, что я стажер милиции, студент юридического факультета, принес повестку военкомата. Повестка была оформлена как положено, с печатью, и требовала в 4 или 5 часов явиться к месту отправки, ехать на армейские сборы. А это день свадьбы, первая брачная ночь. Собравшиеся принялись обсуждать, что делать, как избавить писателя от этой неожиданно свалившейся на него воинской повинности. Невеста плачет, мужики решают, кому звонить, с кем договариваться. Длилось это минут сорок. Правду знали лишь двое — Иван Иванович Краско и я, переодетый студент театрального института. Когда все это открылось, такое облегчение было у всех. Праздник начался по новой, с тостами, с гармошкой, с песнями.

^{Игорь Скляр в кинофильме «Мы из джаза», 1983 г.}

— Какие традиции встречи Нового года существуют в вашей семье?

— Сейчас отмечаем втроем — я, жена и сын, да еще две таксы, значит, впятером. Это домашний праздник. Елка, камин, телевизор чуть-чуть. Со временем у каждого возраста появляются свои прелести, очарования в жизни. Прожитые годы, другой взгляд на мир и отношения. Принято считать, что у людей со временем становится меньше друзей. Не только в силу их естественного ухода, но и потому, что со временем человек становится разборчивее. Мне с моей дорогой, любимой женой всегда есть о чем поговорить, и не обязательно о любви, а вообще обо всем. Хотя и о любви в том числе. У меня есть конь Ленфильм. Как говорится в поговорке, чем больше узнаю людей, тем больше начинаю любить собак. Это можно и про меня сказать, только я бы добавил еще и лошадей. В общении с конем напрягаться не надо, он всему рад, у него дружелюбный, покладистый характер.

^{Фото из личного архива Игоря Скляра}

— Ваш сын Василий имеет актерское и философское образование, намерен стать священником. Вы его как-то направляли? Или решили, что пусть это будет его свобода, личный выбор?

— Да, мы с женой именно так решили. Естественно, с точки зрения родителя хочется сделать так, чтобы дети продвинулись дальше по уже проложенному пути, хочется максимально долго и плодотворно помогать. Но, когда сыну было три года, я понял, что это другой человек, личность с другим строем мысли. После школы он выбирал свой путь сам. Быть артистом? Философом? Хорошо, иди, чем сможем, поможем, если захочешь. Сейчас он учится заочно в семинарии, служит в храме, занимается тем, что ему кажется нужным и интересным.
Я не знаю, как воспитывать детей. Когда мне было 15-16 лет, мама нотации читала, была сурова. И я думал, что со своими детьми так поступать не буду, не стану поучать, стыдить. Но, когда стал родителем, неожиданно поймал себя на том, что занимаюсь тем же. Читаю нотации и морали. А как иначе, кто еще вразумит, если не ты? Правы мы или нет, покажет время и опыт, который человек все же должен приобрести сам. По указке жить невозможно, или это очень печально в итоге, когда человек руководствуется чужим умом, чужим опытом. Есть вещи, которые можно прочувствовать, понять, осознать только самому, по-другому не получается.

^{Фото: Курьер-Медиа / Мария Богомолова. Игорь Скляр на концерте, 2016 г.}

— Какой год в вашей жизни вы считаете переломным и судьбоносным?

— У меня каждый год судьбоносный и каждый год переломный. Даже не каждый год, а каждый день ты выходишь на встречу с судьбой, а судьбу ты делаешь сам, независимо от того, что происходит вовне. Слабый человек живет по обстоятельствам, говорит: что я мог сделать, время было такое, обстоятельства были такие. А другой человек говорит: какая разница, какие обстоятельства, холодная или мягкая зима, спокойное ли море или бурное. Делай что должно, и будь что будет. Бытие наше ничтожно в смысле вселенского времени, счастлив тот, кому удастся уместить все впечатления и переделать все дела, которые можно совершить в этой небольшой жизни. Запоминаются не банкеты и гулянки, а то, как было тяжело и как все-таки выстояли, преодолели, сделали. Человек совершенствуется, растет и становится тем, что можно назвать человеком, только преодолевая какие-то трудности.

— Каким был для вас 2021 год?

— У меня недавно была автомобильная авария и еще ряд событий, могло бы показаться, что началась черная полоса. А потом, отвлекшись от этой мысли, думаешь: а что страшного-то произошло? Руки-ноги целы, сознание есть, есть дело, которым тебе нравится заниматься. Значит, все в порядке. Если у тебя стало меньше работы, займись пока другим. Больше репетирую, больше читаю, больше занимаюсь хозяйством. Обсуждаются разные идеи, связанные с литературой, музыкой, джазовыми программами. Всегда есть чем заняться. Поэтому говорить, что какой-то год особенный… Особенным был 1957 год, когда я родился. А какой будет следующий особенный год, когда меня не станет, не знаю и не хочу знать. Лучший праздник — неожиданный, начиная от рождения и заканчивая последним днем. Это переход во что-то непознанное. Вдруг там тоже что-то есть?

— Наблюдается упадок киноискусства? Чем объясняется поток низкопробных сериалов?

— Если в кинематографе появляются люди, которые думают больше о деньгах, а не о вечном, значит, начинает уходить смысл, а следовательно, и школа, которая эти смыслы готовит. Школа — такая вещь, которая требует вложений. А если гоняться только за деньгами, то преподавать идут люди малоталантливые, появляется много дилетантов. Когда их становится больше, они выпихивают талантливых отовсюду, как кукушкины дети из гнезда. Сценарии становятся примитивнее, неправдоподобнее. Невозможно произносить сочиненные фразы, даже читать нестерпимо. Это написано не про людей. Во всяком случае, не про тех, которых я знаю. Как сказал Достоевский, «никто не может говорить, кроме как по себе». Искусство — это когда точно знаешь, что это про тебя, и тогда это возможно прожить.
Обидно, когда тебя воспитывали в одной системе координат, и вдруг время изменилось, и все, что считалось плохим, вдруг стали выдавать за хорошее, и это внушают медийные лица на телеэкранах. Если оценивать по актерской школе с большими правильными традициями, зачастую эти «медийные лица» — набор примитивных штампов, за такое тридцать лет назад выгнали бы из театрального института. Но я уверен, что это как смена времен года, после зимы придет весна и лето. Я оптимист. Даже в неприятной ситуации есть положительный смысл. Не спрашивай у Бога — за что, а спрашивай — для чего. Для чего-то оно было нужно. Каждое новое испытание, если оно тебя не убивает, делает сильнее. Вот с этим ощущением стоит жить, а с другим не стоит.

— Что бы вы хотели пожелать нашим читателям в связи с Новым годом, временем надежд?

— Не ругайте эту жизнь. Как сказал один мудрый человек, «пока мы ругаем жизнь, она проходит». Не клеймите, не обвиняйте — живите. Не надо стараться переделать общество. Займитесь собой, здоровьем, душой, хозяйством, помойте окна, сделайте на земле что-то нужное и симпатичное. Спасать человечество не надо, оно само себя спасет, если каждый будет заниматься собой. «Обрети мир в своей душе, и вокруг тебя спасутся тысячи», — сказал Серафим Саровский. Целиком согласен.

Беседовал Дмитрий Полянский