Шпиономания XXI века

Возбуждение дел о госизмене и шпионаже набирает массовый охват. В группе риска всегда были военные и связанные с оборонкой ученые и инженеры. Но с недавних пор в тюрьму по уголовной статье 275 «Государственная измена» попадают люди, не имевшие спецдопуска к секретам.

В современной редакции Уголовного кодекса измена трактуется в трех формах: выдача гостайны, шпионаж, оказание помощи антироссийской организации или враждебному государству.

— Статья 275 УК становится «народной», — комментирует адвокат Иван Павлов — учредитель Фонда свободы информации. — Формулировки размыты, и сейчас статью можно применить ко всем, кто работает с информацией: к военным, к журналистам, к ученым. В группу риска входят не только они, но и все россияне вплоть до домохозяек, если вспомнить дело Светланы Давыдовой.

Напомним, Светлану Давыдову пять лет назад едва не посадили за сообщение родным о подозрительных командировках спецназа ГРУ в сторону Донбасса. Официально российских войск на Восточной Украине нет и не было. «Шпионское» дело  закрыли.

В 2020 году конвейер дел о госизмене набирает обороты. 6 октября ФСБ сообщила об аресте офицера из Смоленска и его брата, которые якобы работали на эстонскую разведку и передавали прибалтам сведения с гостайной. Оба арестованы. Еще один военный, офицер ракетных сил стратегического назначения, был арестован в августе на Алтае. У него есть родственники на Украине.

Ранее, в июне ФСБ обвинила начальника отдела полиции в Курской области Дмитрия Борзенкова в шпионаже в пользу Украины, передаче информации о перемещениях войск.

В московской тюрьме Лефортово сидит блогер из Петербурга Андрей Пыж. Путешественник, историк и автор канала «Урбантуризм» тоже едва не угодил под статью о шпионаже, но сохранилось только обвинение по 286-й статье — в огласке секретных сведений без цели продажи. «Заброшенные места и объекты, интересные достопримечательности и рассказы доступным языком об исторических событиях», — обозначал Пыж тематику своего Youtube-канала. Он посещал Чернобыль и другие заброшенные предприятия, спускался в метро. Поездки на Украину стали поводом для подозрений. Мещанский суд Москвы 1 октября продлил арест на два месяца. Молодому человеку грозит от трех до восьми лет лишения свободы.

В июле получил семь лет строгого режима бывший аспирант СПбГУ Владимир Неелов, эксперт по частным военным компаниям и современным военным доктринам. Из обстоятельств дела, которые просочились в СМИ, можно сделать вывод, что эксперта заманил в ловушку провокатор — подсадной заказчик из Новгорода, связанный с госбезопасностью. Он запросил у Неелова аналитическую записку о методах подготовки чекистов, причем с передачей сведений в Германию, что давало формальный признак измены. Тот же заказчик стал свидетелем обвинения на процессе. Неелов признал вину частично, указав, что не считал передаваемые данные секретными.

Одновременно с приговором Неелову возник процесс над журналистом Иваном Сафроновым, которому вменяют передачу информации иностранной разведке. Бывший корреспондент «Коммерсанта» и «Ведомостей», советник главы «Роскосмоса» не признает вину. Его дело показало — российскому гражданину могут навесить статус изменника и сломать судьбу даже за огласку общедоступных сведений.

6 октября генерал-майор ФСБ в запасе Александр Михайлов заявил «Ленте.ру», что единственный шанс на оправдание для обвиненных в госизменах — отсутствие состава преступления в их действиях. Он отрицает, что разворачивается охота на шпионов ради отчетности и наград. «Речи о планах по таким составам преступлений идти не может», — цитирует издание комментарий генерала.

Как рассказал «Курьер-Медиа» адвокат Иван Павлов, дело Сафронова и другие подобные процессы о госизмене засекречены настолько, что фигурант даже не может понять суть обвинений. Это упрощает работу ФСБ, но делает сомнительными ее итоги.

— Ранее было проще вести защиту в суде, была обеспечена состязательность сторон, — комментирует Павлов. — Сейчас ФСБ предоставляет доказательства, которые нам не предъявляют, невозможно оценить их достоверность и логические выводы. В деле Ивана Сафронова судья слушает ФСБ, а нам эту информацию не раскрывают.

Представитель законодательной власти, депутат петербургского парламента Михаил Амосов назвал дело Сафронова абсурдной ситуацией.

— Обвинение даже не может сформулировать, на кого конкретно работал предполагаемый шпион или изменник, — отмечает Амосов. — Утверждается, что журналист передавал секреты за рубеж, но не возбуждено дело против предполагаемого разведчика, работавшего с той стороны. Процесс засекречен, проверить ничего нельзя, но та информация, которая известна, свидетельствует, что дело высосано из пальца.

Новый виток охоты на ведьм депутат считает не только российской, но и международной тенденцией. Шпиономании способствует рост протестов, внутренних и международных конфликтов. Мир проходит полосу политической турбулентности. Происходят бунты в США и во Франции, а также в сопредельных с Россией странах. Обостряются отношения с Западом, это усиливает общую подозрительность.

— Эта турбулентность задает общее направление действий: органы безопасности, чувствуя конъюнктуру, начинают заниматься приписками, — говорит Амосов. — В результате фабрикуют дела небрежно, и реакция может быть только одна — «не верю».

По мнению депутата, волна репрессий все же не коснется рядовых обывателей. Но общественные деятели, любые активисты или эксперты рискуют попасть под преследование. Это делается не столько по прямым указаниям сверху, сколько по решениям конкретных начальников на местах. Именно от такой служебной инициативы и соревнования поиск врагов принимает запредельно уродливые формы — как в трагедии нижегородской журналистки Ирины Славиной, покончившей с собой после разорительных штрафов, очередного обыска и изъятия всех средств работы с информацией.